Легенды нашего края
Легенда реки Коткор
Камалов А. А., Камалова Ф. У. «Атайсал», 2001й. китабынан: «Ауыл янында 5 Ҡотҡор йылғаһы аға. Улар тураһында 1891 йылда тыуған Ҡаһарман (Ҡотҡор) ауылы кешеһе Ҡужахмәтова Яхъя Ҡужахмәт улы беҙгә шул турала 1971 йылда һөйләгәйне. Шул уҡ ауыл кешеһе А. Асылбаев, Ҡотҡор йылғаһы биш ҡушылдыҡтың бергә ҡушылыуынан барлыҡҡа килгән, тип иҫәпләй. Был ҡушылдыҡтарҙың барыһыла бейеклеге 1600 метр булған Бешәтәк тауынан башлана һәм һәр ҡайһыһы 18-20 саҡрым тирәһе аралыҡ үтеп, Ағиҙелгә 6-7 саҡрым етмәйенсә бергә ҡушылалар. Бер ҙур йылға булып Ҡаһарман ауылына 2 саҡрым түбән Ағиҙелгә килеп ҡушыла. Ошо 5 йылғаның эле-электән һәр ҡайһыһының үҙ исеме булған. Мәҫәлән, һул яҡтан ситтәгеһе Байғусҡар йылғаһы тип атала. Икенсеһе-Ҡыҙылйылға (уны Ҡоро Ҡотҡор ҙа тип йөрөтәләр). Өсөнсөһө -Ҡотҡорстан йылғаһы. Бешәтәк түбәһе тапҡырынан башлана ул йылға. Башланған урыны үтеп сыҡҡыһыҙ ҡыуаҡлыҡ, батҡаҡлыҡ. Бер ни тиклем ағып килгәс, йылға бер нисә урындан ҡаянан аҫҡа оса. Аҫта бергә ҡушылып, 6-7 метр бейеклектәге ҡаянан тағы ла аҫҡа тәгәрәй һәм ике ҡатлы шарлауыҡ барлыҡҡа килтерә. Тәбиғәттең һоҡланып бөткөһөҙ ере ошондалыр. Дүртенсе Ҡотҡор — Баштыйорт йылғаһы — шулай уҡ Бешәтәктең уң яғынан башлана. Бишенсе йылға — Урланған рудник йылғаһы. Бына ошо йылғалар бергә ҡушылып ҡасандыр Ҡотҡор атамаһын алған…»
Нимә аңлата Ҡотҡор? Ҡайҙан барлыҡҡа килгән ул? Был һорауҙарға яуапты тамъян ырыуы аҡһаҡалы, билдәле мәғариф алдынғыһы, үҙешмәкәр тыуған ерҙе өйрәнеүсе Нафиков Ҡасим Хәйретдин улы ошолай аңлатты (түбәндәге видеояҙманы тыңлағыҙ).
https://vk.com/video-164558764_456239077
Запись 2023 года
Доменные ворота
В былые времена родилась эта сказка. И была она столь древней, что мало кто помнит ее. А сказка эта о девушке смелой и очень отважной, красавице Агидели, отце ее Иремеле и горбатую скалу Доменные ворота.
В самом сердце камня – гор, жил когда-то старик. И звали его Иремель (мужская сила, мужское достоинство, честь – старо Башкирский). Жил Иремель долго. Уж годы согнули спину. Глаза потеряли прежнюю остроту. И только во взгляде старика все еще горело пламя такой могучей силы, которой не подвластны ни горы, ни реки, ни само время.
И любил старик горы, промеж которых он жил, а за ними бескрайние просторы и невесомую, уходящую ввысь синь. Любил он тихие лесные озерца, с их заросшими берегами, тишину лесов, и хрустальный перезвон родников. Но больше всего на свете любил он свою единственную дочь Агидель (белая полноводная река – Башк). Агидель была на диво хороша собой. Она росла подобно горному цветку — горицвету, что растет в горах на обрывистых склонах. Ее улыбка, светлая и добрая, была подобна утренней заре, а в глазах всегда будто бы мерцала капелька росы на утреннем солнышке. Многие парни заглядывались на красавицу, но сердце девушки принадлежало лишь одному, чистому душой, но изувеченному Айтаныпу (восход луны – Башк.). Был Айтанып горбат и приземист, но силой и духом не уступал никому из соплеменников.
А как пела Агидель! Бывало вечером, после того, как управится со всеми делами, взойдет Агидель на пригорок, запоет нежно и ласково. И засыпали горы, солнышко уходило за горизонт. Даже вершины берез и сосен не качались в такие минуты. Не шуршал в траве еж, замирала под пнем мышка, птицы приглушали свои песни. Говорят, что пение Агидель и по сей день можно услышать, если встать вечером на доменном камне и обратить свой взор на гору Иремель. Вернее не всю песнь, а только одну ее единственную ноту, в которой заключена вся песня, эта древняя история, и вся наша жизнь. Имя этой ноты – тишина.
Но все тише, печальнее становились песни Агидели. Пришла на Урал – камень пора недобрая. Засуха, подобно дыханию злого дракона, сушила землю. Горы перестали давать воду. Земля иссохла и потрескалась. Высокогорные некогда могучие травы пожелтели и поникли. Все вокруг выгорало на беспощадном солнце.
Как то раз, отправилась Агидель на дальние луга, поглядеть, не осталось ли там травы, нельзя ли табун туда перегнать, чтоб погуляли на травке. Оседлала она верного коня своего и отправилась в путь.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Искала Агидель пастбище два дня. На третий день отдохнуть присела на камушек. И тут же вскочила. Камень был не простым. Круглый и холодный как лед, лежал он ровно посреди поля. Приподняла Агидель камушек, а из под него родничок бить начал. Да такой силы, будто подземное горное озеро открылось. Целая река полилась из-под земли. Закружило течение Агидель, понесло…
Узнал про то Айтанып, оседлал коня и поехал искать свою суженую. Долго ехал джигит вдоль новой реки, кликал, искал Агидель, но никто на его зов так и не отзывался. Лишь вечерняя тишина напоминала о девушке своей пронзительной единственной нотой. И не в радость было молодцу, что вода пришла на их земли, что вновь зазеленела трава на полях, что журчание больших и малых ручьев вновь наполнили землю. Совсем Айтанып потерял надежду найти свою Агидель, как вдруг, на одном из поворотов реки заметил лежащую на берегу девушку. Агидель была мертва.
Долго горевал Айтанып, похоронил девушку, а сам склонился над могилой и застыл согнутым, горбатым утесом над рекой.
Через века пришли в те места работные люди. Не знали они этой печальной истории. Потому и назвали горбатый камень «доменными воротами». Горнозаводское дело ближе к сердцу им было, чем предания старые.
А красавица Агидель и по наши дни течет от родительского порога Иремеля. И по прежнему у ее ног. Склоняется в поклоне горбун Айтанып.
Если вечером, когда луна только – только начинает подниматься из за окрестных гор, забраться на эту скалу, сесть в густую траву, украшенную весенними горицветами, то можно услышать одну единственную странную ноту. В ней слышно как засыпают горы, как солнышко уходит за горизонт. Даже вершины берез и сосен не качаются в такие минуты. Не шуршит в траве еж, замирает под пнем мышка, птицы приглушают свои песни. Говорят, что пение Агидели и по сей день можно услышать, если встать вечером на доменном камне и обратить свой взор на гору Иремель. Вернее не всю песни, а только одну ее единственную ноту, в которой заключена вся песня, эта древняя история, и вся наша жизнь. Имя этой ноты – тишина.
Источник: Белорецкий историко-краеведческий музей